– А в волосы мне почему никто не дует, в ухе не ковыряет, а...

– А в волосы мне почему никто не дует, в ухе не ковыряет, а? Это что, то ись, за дела такие? Стоит мне, значит, заснуть, и все – никакого сервиса? Все, родные мои, забираю я свое золотишко и домой в Трансильванию!– продолжал качать права Халявий.

Пока бывший депутат и его супруга соображали, как смягчить опечаленного родственника, задребезжал дверной звонок. Все трое, даже четверо Дурневых (считая забугорного родственника и за вычетом таксы, которая, как священное животное, была лишена счастья иметь фамилию) испытали разную степень ужаса, выразившегося в принятии ими различных цветовых оттенков. Дядя Герман позеленел, тетя Нинель покраснела, Халявий посерел, а Пипа побледнела, вцепившись в золотого медведя весом в девять с половиной килограммов.

Медведь стал золотым благодаря Пипиной предусмотрительности. Когда вся сантехника, стиральная машина и даже холодильник были уже золотыми и наступил кризис жанра, Пипа догадалась завести Мидаса к себе в комнату и показать самовлюбленному самодержцу свою коллекцию мягких игрушек. Зверушки Мидасу понравились, даже очень.

Звонок продолжал дребезжать.

– А вдруг?..– начал дядя Герман.

– Молчи! Умоляю тебя: молчи! Не произноси ничего на «Т» и на «Г»! Никаких «ТГ»!!!– взмолилась тетя Нинель, зажимая мужу рот.

Дурневы, наученные горьким опытом, давно уяснили одну простую истину. Когда кто-то звонит в дверь, последующие новости бывают трех видов: хорошие новости, скверные новости и… Таня Гроттер собственной персоной.

Вот и теперь Дурневы, настроившиеся на худшее, не удивились бы, окажись на пороге сама ужасная Таня – одна или в компании с толстым лопоухим подростком, карманы у которого оттопыриваются от запчастей к пылесосу.

Мысли у Халявия текли в другом направлении. Тани Гроттер он не боялся – у оборотня были свои пугалки: Малюта Скуратофф и костолом Бум.

– Я пошел! Умоляю, меня не беспокоить!– заявил он и, с усилием забившись в тумбочку, осторожно закрыл за собой дверцу.

– А как же в Трансильванию? Разве ты не улетаешь с первой же метлой? Или планы поменялись?– спросила мстительная тетя Нинель.

– Не надо шуток, мамуля! Не в этот опасный для родины час!– испугалась тумбочка.

Дядя Герман широко перекрестился, чего сложно было ожидать от председателя В.А.М.П.И.Р., и, подойдя к двери, повернул замок.

На пороге, пристально разглядывая его, замерла хорошо знакомая всем Дурневым фигура… Нет, это была не Таня и даже не Малюта Скуратофф, верховный судья Трансильвании и хранитель исчезнувшей реликвии… Это был всего лишь их сосед генерал Котлеткин – в новом кителе со всеми знаками отличия и в домашних тапочках.

Дурневы слегка оцепенели. С того самого дня, как дядя Герман лишился депутатских корочек, Котлеткины обращали на соседей не больше внимания, чем на урны в парке. А тут вдруг такое явление… «Такие лопухоиды да без намордника! Я прям зверею!» – говорил в таких случаях Баб-Ягун.

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190