Зато изображенный на календарике Пуппер, услышав об опасном...

Зато изображенный на календарике Пуппер, услышав об опасном перелете, страдальчески посмотрел на Таню и послал ей воздушный поцелуй.

– Склеп, он нам изменил! Двум таким красивым девушкам! Ну, держись, изменщик коварный!– возмутилась Лоткова, вновь принимаясь щекотать Гурия куриным перышком.

Пуппер уныло заржал. Чувствовалось, что обе поклонницы основательно его достали.

Таня оглянулась на своих друзей. Ванька и Ягун, одетые в бараньи тулупы, смахивали на Бобчинского и Добчинского – такие же деловитые неуклюжие толстячки. Таня знала, что сама она выглядит не менее забавно. Ягге, узнав, что они улетают, в последний момент возникла, как из-под земли, и намазала всем троим щеки медвежьим жиром.

– Очутитесь ночью на морозе – спасибо скажете!– проговорила она, нанося завершающий, самый энергичный мазок жира на нос отбрыкивающемуся Ягуну.

– Я уже сейчас скажу спасибо! Ты мне ноздри жиром залепила – дышать нечем… – огрызнулся Ягун.

Таня почувствовала, что ее друг смущен. Шестнадцатилетний вымахавший Ягун был едва ли не вдвое выше своей крохотной бабуси и втрое ее шире, но она по-прежнему относилась к нему, как наседка к своему цыпленку. Избавиться от бабусиной опеки Ягун пока никак не мог, а перед посторонними ему бывало неудобно. Вот и приходилось отстреливаться шутками.

«И чего он стыдится? У меня вот нет ни бабушек, ни дедушек, а я была бы не прочь, чтобы они вокруг меня попрыгали»,– подумала Таня.

– Ага, щас! Держи карман шире! Вот уже бегу прыгать, сейчас только ноги отращу!– проскрипел перстень Феофила Гроттера. Ворчливый прадед тоже неплохо умел подзеркаливать…

* * *

Все хорошее рано или поздно заканчивается. Это факт. Но и все плохое рано или поздно тоже заканчивается. Это тоже факт. Когда Главная Лестница, утомившая друзей немыслимым числом ступеней, наконец закончилась и уперлась в чердак, ребята только обрадовались.

Раньше ни Тане, ни Ваньке, ни Ягуну не приходилось бывать на крыше Главной Башни. Люк на крышу обычно защищала мерцающая завеса. Сейчас завеса исчезла – кто-то, возможно Поклеп или Великая Зуби, снял ее по приказу академика. Толкнув тяжелую дверь, оказавшуюся незапертой, Ягун первым вышел на крышу. За ним – Таня и Ванька Валялкин, который, кроме ее контрабаса, тащил еще и свои часы с кукушкой. Бедный Ванька! Тому, кто любит, всегда приходится отдуваться.

Крыша оказалась плоской и круглой. По краям выступали каменные зубцы. Тане невольно вспомнились шахматы. Ей чудилось, она стоит на вершине огромной шахматной ладьи, которая широким столбом вонзается в небо, раздвигая фиолетовые ночные тучи.

– И куда теперь?– спросил Ванька Валялкин.

Внезапно часы с кукушкой заскрежетали. Маятник, до того мерно раскачивавшийся, на несколько мгновений замер, а затем часы стали бить. С каждым повторяющимся ударом дверца распахивалась, и уже заранее утомленная рутинной работой кукушка, выглядывая, громко и четко произносила «ку-ку».

Проект является некоммерческим и не предназначен для получения прибыли или извлечения иной материальной выгоды. Все литературные персонажи, упомянутые на страницах сайта, принадлежат Дж.К. Роулинг, Scholastic Inc, редакции Bloomsbury, и AOL/Time Warner Inc.