Учитывая зыбкость моего положения, прошу минуту внимания, с...

Учитывая зыбкость моего положения, прошу минуту внимания, стакан терпения и вагон понимания! Мое знание языка позволяет мне полноценно работать только на славянскую аудиторию. Но оно и к лучшему. Тонкие шутки юмора с приземлением торта в центр физиономии осмысливаются мной только после седьмого повторения, а зачем нужен закадровый смех, я не понимаю до сих пор. Так что пускай лучше языком поработает мой коллега! Вон он сидит в застекленной кабинке, ухоженный такой, с перламутровыми ноготками, и листики перекладывает. Оно и правильно! Чего на поле-то смотреть? Какой дурак драконбола не видел? Без бумажки ты букашка! Кстати, зовут английского комментатора Гымберт Тролль. Его улыбка способна в считаные минуты оживить мертвого и умертвить живого…

Рисуясь, Ягун проверил, хорошо ли закреплен в петлице серебряный рупор, повернулся на своем поблескивающем пылесосе и посмотрел на Катю Лоткову.

–А вот и Катенька! Знакомьтесь: защита дракона невидимок и по совместительству моя девушка!– представил он с гордостью.– Ее выход на поле Айзеку Шмыглингу пришлось выслуживать, прыгая зайчиком. Да простят мне критиканство, но с ролью он едва справился и зайчиком был преотвратным! На будущее прошу учесть, что зайчики добрые, пушистые и зубами не скрипят. И олово у них в ушах не бурлит. Тренироваться надо, репетировать, вживаться в роль! Страдать вместе с зайчиком, любить вместе с зайчиком, радоваться вместе с зайчиком! Станиславский с Данченко недаром небо коптили!

Лоткова постучала указательным пальцем по лбу. Ягун в ответ послал ей воздушный поцелуй.

–Ох уж эта Катька! Снова я что-то не то ляпнул! Проще отбацать на ржавом напильнике всего Бетховена, чем добиться ее одобрения! С другой стороны, часто меня награждают совершенно ни за что, так что ворчать не приходится,– заметил Ягун.

Его лопоухая голова развернулась как локатор.

–Опаньки! Я вижу у раздевалок оживление! Боевые маги за ноги вытаскивают спрятавшегося журналиста. Журналист сохраняет олимпийское спокойствие, должно быть, заполучил уже что-нибудь компрометирующее! Фанаты Пуппера немедленно ощетиниваются плакатом: «Журналюге журналюжья смерть!» Журналист, спина которого скользит по песку, мстительно заносит эту фразу в свою книжечку. Готов поспорить, сегодня вечером он напишет, что очередные очки Пуппера были недостаточно ветхими и неубедительно треснутыми.

Снова мышиная возня! Неужели еще один журналюга? Нет, я ошибся! Никакого повторения ситуаций! Старушка жизнь не стоит на месте, а пилит свой сук. На этот раз из раздевалки появляется большая группа игроков сборной мира. Штучек примерно в десять плюс-минус тренер. С радостными и просветленными лицами мирники-сборники озираются и торопливо соображают, куда они попали. Некоторые нашаривают глазами болельщиков, которые отзываются из своих логовищ приветственным ревом.

С минуты на минуту начнется матч. Возле ангаров толпятся отважные драконюхи, которые ожидают только сигнала, чтобы все бросить и убежать сломя голову! Да шутю я, шутю… Хотя в каждой шутке, как известно, есть ломтик правды.

К сожалению, мой английский конкурент был так трогательно заботлив, что, несмотря на сотню

напоминаний, забыл снабдить меня списком игроков. Мне пришлось разузнавать все самостоятельно, подслушивая ночью на сквозняке, листать справочники и зубрить, заталкивая все в свою хлипкую юношескую память. Уж не знаю, как это все отразится на моем здоровье! У меня такие слабые бронхи, а в глазах сейчас все так и мерцает, так и мерцает!

Говоря это, Ягун хитро косился куда-то в район гостевых трибун, где, как ему показалось, незадолго перед тем мелькнула цветастая шаль Ягге, специально прибывшей на матч из Тибидохса. Ягге он глазами так и не нашарил – уж слишком людно было на трибунах, но рассказ о злоключениях болезненного внука явно достиг ее ушей.

–Мамочка моя бабуся!– воскликнул Ягун в восторге.– Вы это видели? У второго комментатора загорелись все его бумажонки! Он в панике пытается их потушить, выливает воду из графина, размахивает руками, да куда там! Сгорело, все подчистую сгорело! Ой-ой! Как же он, бедный, будет без своих шпаргалок, ведь в отличие от меня он ничего не зазубривал! Нечего делать! Придется ему срочно вытаскивать за уши гнома и засаживать его за перевод меня, любимого! Это теперь единственный выход, он же заодно и вход!

Но ближе к делу! Номер первый сборной мира – Рамапапа. Гандхарв. Помнится, мы видели его в синеньком небе над Тибидохсом. Индийские гандхарвы прирожденные драконболисты. Большую половину жизни они проводят в воздухе. Где они проводят другую половину жизни, науке так и не удалось выяснить. В руке Рамапапа держит свою неизменную трехзарядную… пардон, трехструнную… лютню. Насколько я понимаю, лютня нужна Рамапапе для тех же целей, для которых Шмыглингу требуется в команде Кэрилин Курло.

Номер второй сборной мира – Замерзайло из команды полярных духов. Нос как сосулька, волосы как взрыв на молокозаводе. Познакомиться с вьюжными фокусами Замерзайло будет особенно приятно в летнюю жару. Посмотрим, как невидимки будут летать на обледеневших метлах.

Проект является некоммерческим и не предназначен для получения прибыли или извлечения иной материальной выгоды. Все литературные персонажи, упомянутые на страницах сайта, принадлежат Дж.К. Роулинг, Scholastic Inc, редакции Bloomsbury, и AOL/Time Warner Inc.