Гарри Поттер. Последний эпизод

Палочка Гарри была направлена на Темного Лорда, палочка Волан-де-Морта лежала в траве, совсем недалеко, достаточно было просто нагнуться и поднять ее, но Гарри этого времени бы вполне хватило, чтобы произнести Смертельное заклятие. Однако Поттер медлил. Он знал, что должен произнести это, но не мог, ведь не так-то просто убить человека, даже если это твой смертельный враг, в котором не осталось ничего человеческого.

Вдруг Темный Лорд посмотрел на что-то, находящееся за Гарриной спиной.

– Снейп, – произнес он, – ты вовремя. Надеюсь, ты отомстишь за меня?

«Снейп? Откуда он тут?» – Гарри резко повернул голову и понял, что его провели, как первоклассника: за его спиной никого не было. Юноша мгновенно вернулся в исходное положение, но было поздно: Волан-де-Морту хватило времени, чтобы поднять свою палочку и наставить ее на Гарри.

– Авада Кедавра! – закричали и Гарри, и Волан-де-Морт одновременно, и из палочек вырвались зеленые лучи.

Луч из палочки Гарри угодил в грудь Темного Лорда, но минутное замешательство сделало свое дело: зеленый луч настиг и Гарри. Падая, Гарри увидел, что Лорд Волан-де-Морт лежит на земле и не подает признаков жизни. Он не знал, убил ли своего врага или только оглушил на время. Конечно, Авада Кедавра – Смертельное заклятие, но убить им может только очень сильный волшебник. Гарри не был уверен, что он настолько силен, чтобы уничтожить самого сильного мага всех времен, хотя и лишенного теперь крестражей. Сделав усилие, Гарри пополз, но его остановил крик: «Гарри!» К нему бежала Джинни. «Как она здесь оказалась?» – удивился Гарри. Джинни подбежала к Гарри, упала возле него на колени и, плача, обняла его.

– Уходи! – с трудом прошептал Гарри, – здесь опасно находиться, я не уверен, что убил Темного Лорда. Вдруг он очнется? Он может убить тебя.

Джинни поднялась и направилась к распростертому на земле телу Волан-де-Морта.

– Вернись! – закричал Гарри. В этот крик он вложил все оставшиеся силы.

Джинни не слушала его. Она медленно приближалась к Темному Лорду. Гарри пытался подняться, но силы оставили его. Единственное, что он мог сделать – смотреть на хрупкую фигурку Джинни и молиться, чтобы с ней ничего не случилось. Джинни остановилась около неподвижного тела и замерла, всматриваясь в лицо Волан-де-Морта. И вдруг Гарри увидел, что это ненавистное тело меняется: вытягивается и покрывается чешуей. Вскоре вместо Темного Лорда на земле лежала гигантская змея. Джинни подняла палочку, направила ее на змею и стала что-то шептать, гостиница Москва Санкт-Петербург. Тело гигантской змеи стало разваливаться на куски, а затем вспыхнуло и запылало огромным костром. Вскоре от самой большой угрозы волшебного и магловского мира остался только пепел, да и его развеял ветер. С Темным Лордом было покончено навсегда.

Джинни подбежала к Гарри.

– Ты сделал это, – закричала она, – ты убил его. Теперь все будет хорошо!

– Да, – слабо улыбнулся Гарри, – только уже без меня.

– Что ты такое говоришь? – от страха голос Джинни сорвался, – Темный Лорд умер, ты жив, мадам Помфри вылечит тебя.

– Нет, Джинни, от Авада Кедавра вылечить нельзя. Я умираю. Я ни о чем не жалею, только о том, что больше не увижу тебя. Я люблю тебя. Какая жалость, что я так поздно это понял!

– Нет! – закричала Джинни, – ты не можешь умереть. Ты победил, ты со мной. Это несправедливо, я хочу, чтобы ты жил. Я…, – девушка замолчала.

– Скажи это, Джинни. Я знаю, что ты хочешь сказать, но я хочу это слышать от тебя. Я не могу умереть, не услышав это!

– Ты не умрешь, – заплакала Джинни, – я не могу потерять тебя.

Гарри напряженно ждал. Она должна сказать. Он знал это уже шесть лет. Но одно дело знать, а он хотел слышать. Она никогда не говорила ему этого. Может, все годы он ошибался? Может, она просто была привязана к нему, как к другу брата? Может, с ее стороны это была только детская влюбленность, которая давно прошла? Эта мысль причинила ему такую боль, какую он не испытывал, даже получив удар в грудь Смертельным заклятием. Гарри знал, что умрет, но он не хотел умирать, не услышав о любви Джинни к нему. Это вдруг стало самым главным, все остальные мысли, желания и чувства исчезли.

– Гарри, я скажу все, что ты хочешь, только не умирай! – Джинни глотала слезы.

– Нет, я не хочу, чтобы ты делала мне одолжение. Скажи мне правду, только правду.

– Господи, Гарри, о чем ты думаешь сейчас! Я люблю тебя больше жизни! Я готова босиком в ад за тобой идти! Если ты умрешь, я тоже не буду жить!

– Не говори так! Ты должна жить! Я не хочу спасать мир, в котором не будет тебя, – услышав от Джинни то, о чем мечтал, Гарри испытал огромное счастье. – Мы встретимся с тобой, я еще не знаю где и когда, но мы не расстанемся навсегда. Верь в это и живи этой надеждой.

Голос Гарри слабел с каждым словом. Он уже не видел ничего, кроме глаз Джинни. Гарри погружался в темноту, и только ее глаза связывали его с этим миром. «Еще минуту, еще мгновение, – молил он неизвестно кого, – дайте мне наглядеться на нее, я не так много прошу. Если рай – это место, где нет Джинни, мне не нужен такой рай». Ее глаза держали его, не пускали, смотреть в эти глаза было невозможным, несравнимым счастьем.

– Поцелуй меня, – прошептал Гарри.

Почувствовав на своих губах ее дыхание, он из последних сил приподнялся, обнял ее, прижал к себе и поцеловал так, что она почти задохнулась. Все еще чувствуя ее губы на своих губах, он увидел вспышку ослепительно белого света и полетел куда-то вниз.


* * *

– Подъем! Вставай! Поднимайся!

Гарри вздрогнул и проснулся. Тетя продолжала барабанить в дверь.

– Живо! – провизжала она.

Гарри открыл глаза и не сразу понял, где он находится. Он убил Волан-де-Морта, рядом с ним была Джинни. Где она? И где он сам?

– Нет! – простонал Гарри, откидываясь на подушку. – Значит, это был только сон, а на самом деле он все еще живет у Дурслей? Значит, нет никакого волшебства, Хогвартса, Рона, Гермионы?

– Лучше бы я действительно умер, – прошептал Гарри. – Это самое ужасное утро в моей жизни.

Тетя вернулась к его двери.

– Ты что, еще не встал? – настойчиво поинтересовалась она. Но Гарри не мог ей ответить: горло перехватило так, что мальчик даже дышал с трудом. Ему казалось, что он умирает, а сердце разрывается на части. Сейчас он был бы рад такому исходу, считал бы его избавлением. Но боль не утихала, а сам он оставался жив.

Весь этот день Гарри казалось, что мир погрузился во тьму. Его не задевало ничего: ни грубость дяди Вернона, ни издевательства Дадли. Душа Гарри была заморожена, а сердце плакало кровавыми слезами.

Проснувшись на следующее утро, Гарри с удивлением отметил, что его чуть-чуть отпустило. Вскоре он понял, почему это произошло: сон уже не вспоминался ему так ясно и четко, как вчера. Он помнил, что видел во сне что-то очень хорошее, от чего на душе становилось тепло и спокойно, помнил, что сон был как-то связан с волшебством, но как именно? Это он забыл. Еще Гарри помнил, что во сне у него были друзья, мальчик и девочка. Как их звали? Ричард и Гариэтта? Нет, что-то не так. Ромул и Грейс? Он не помнил. Да и лица их представлялись как отражение в воде, по которой идет рябь: ничего конкретного, какие-то расплывчатые пятна. И только две вещи Гарри помнил четко: никогда не медлить и не оборачиваться и имя «Джинни». Он не знал, что это значит, почему он не должен оборачиваться, куда он не должен оборачиваться, но чувствовал, что это очень важно, что это знание никуда и никогда не исчезнет и рано или поздно спасет ему жизнь.

Что касается Джинни, то Гарри не знал, кто она такая, но стоило ему мысленно произнести это имя, как его охватывало огромное, совершенно беспричинное счастье. Видимо, сердце помнило, как сильно он ее любил, хотя сам Гарри и забыл об этом.

… Прошло две недели. Гарри больше не вспоминал свой сон. Только неизвестно почему, ему всегда становилось тепло и спокойно, когда он видел какую-нибудь девочку с рыжими волосами, а во время ссор с Дадли никакая сила не могла заставить его оглянуться, даже если кузен и провоцировал его на это.

Однажды утром Гарри зашел на кухню позавтракать и почувствовал ужасный запах.

Как оказалось, он исходил из огромного металлического бака, стоявшего в мойке. Гарри подошел поближе. Бак был наполнен серой водой, в которой плавало нечто похожее на грязные тряпки.

– Что это? – спросил он тетю Петунью.

Тетя поджала губы — она всегда так делала, когда Гарри осмеливался задать ей вопрос.

– Твоя новая школьная форма. Гарри снова заглянул в бак.

– Ну да, конечно, – произнес он. – Я просто не догадался, что ее обязательно нужно намочить.

– Не строй из себя дурака, – отрезала тетя Петунья. – Я специально крашу старую форму Дадли в серый цвет. Когда я закончу, она будет выглядеть как новенькая.

Гарри никак не мог в это поверить, но решил, что лучше не спорить. Он сел за стол, стараясь не думать о том, как будет выглядеть в свой первый день в «Хай Камеронсе» – наверное, так, словно вырядился в обрывки полусгнившей шкуры мамонта.

В кухню вошли Дадли и дядя Вернон, и оба сразу сморщили носы – запах новой школьной формы Гарри им явно не понравился. Дядя Вернон, как обычно, погрузился в чтение газеты, а Дадли принялся стучать по столу форменной узловатой палкой, которую он теперь повсюду таскал с собой.

Из коридора донеслись знакомые звуки – почтальон просунул почту в специально сделанную в двери щель, и она упала на лежавший в коридоре коврик.

– Принеси почту, Дадли, – буркнул дядя Вернон из-за газеты.

– Пошли за ней Гарри.

– Гарри, принеси почту.

– Пошлите за ней Дадли, – ответил Гарри.

– Ткни его своей палкой, Дадли, – посоветовал дядя Вернон.

Гарри увернулся от палки и пошел в коридор. На коврике лежали открытка от сестры дяди Вернона по имени Мардж, отдыхавшей на острове Уайт, коричневый конверт, в котором, судя по всему, лежал счет, и письмо для Гарри.

Гарри поднял его и начал внимательно рассматривать, чувствуя, как у него внутри все напряглось и задрожало, как натянутая тетива лука. Никто ни разу никогда в жизни не писал ему писем. Да и кто мог ему написать? У него не было друзей, у него не было других родственников, он даже не был записан в библиотеку, из которой ему могло бы прийти по почте грубое послание с требованием немедленно вернуть книги. Однако сейчас он держал в руках письмо, и на нем стояло не только его имя, но и адрес. Так что сомнений, что письмо адресовано именно ему, не было.

«Мистеру Г.Поттеру, графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, чулан под лестницей», – вот что было написано на конверте.

Конверт, тяжелый и толстый, был сделан из желтоватого пергамента, а адрес был написан изумрудно-зелеными чернилами. Марка на конверте отсутствовала.

Дрожащей рукой Гарри перевернул конверт и увидел, что он запечатан пурпурной восковой печатью, украшенной гербом, на гербе были изображены лев, орел, барсук и змея, а в середине – большая буква «X»…



К О Н Е Ц