Контуры Чумы таяли. Теперь вся она была как сгусток огня, к...

Контуры Чумы таяли. Теперь вся она была как сгусток огня, как Огненная Ведьма, в обличье которой видел ее наивный Генка Бульонов. Но только этот огонь был чужероден ей и нес смерть.

Таня с Ягуном отвели взгляд. Магический жар, ничуть не слабее, чем от пылающего полукруга, обжигал им лица. Лишь Ванька равнодушно продолжал смотреть на огонь, отражавшийся в его зрачках. Таня бросилась к нему и прижала его голову к своему животу. Ей не хотелось, чтобы Ванька что-то видел. Достаточно было омерзительных жутких звуков, которые издавала Чума.

Она шипела от боли и изрыгала проклятия, проклиная и себя, и Таню, и Ваньку с Ягуном, и вообще все, чем жил и дышал этот мир. Последними ее словами, которые Таня различила, были:

–Ты думаешь, что победила? Но кого победила? Когда-нибудь ты поймешь, что все равно…

Но договорить ей было уже не суждено. Ведьма вздрогнула и растаяла. Ее контуры исчезли последними, не оставив ни чада, ни жара. Пропал даже жезл-оборотень, и было неизвестно, унес ли его Разрази громус или он сам поспешил скрыться.

–Уф! Старухи нет… И как же нам теперь вытянуть Ваньку из Аздура?..– начал Ягун. Внезапно он осекся и, уставившись на дверь, принялся сосредоточенно толкать Таню в плечо.

–Ну что еще там?– Тане не хотелось отпускать Ваньку, который неосознанно доверчиво прижался к ней.

Но все же она оглянулась. В дверях застыли фигуры в темных плащах.

Прежде чем Таня и Ягун успели опомниться, де менты сомкнулись вокруг них. Их взгляды жгли как угли. Таня рванулась, попыталась вскинуть руку с перстнем, но неосторожно со слишком близкого расстояния посмотрела в глаза ближайшего де мента. Пенсне Ноя, которое она так и не сняла, отразило нечто такое, чему нет названия. Странная слабость и безразличие навалились на нее. Она ощутила то, что чувствует человек после нескольких бессонных ночей.

Глаза слипались. Хотелось упасть прямо на пол, свернуться калачиком и уснуть. Борясь с собой, Таня даже не заметила, как де мент ловко сдернул с нее перстень. Двое других набросились на Ягуна, который отбивался от них локтями и коленями.

Де менты переговаривались между собой высокими щелчками, точно птицы. Однако и человеческую речь они понимали отлично. Когда Ягун крикнул: «Ванька, помоги хоть ты!» – один из де ментов повернулся к Ваньке. Тот с усилием пробуждающегося сознания мучительно пытался привстать, но страж Дубодама грубо толкнул его в грудь и обжег взглядом.

Когда Таня и Ягун уже едва стояли на ногах, де менты вновь защелкали, собравшись в центре тесной Ванькиной камеры. Скорее всего они совещались, что им делать с пленниками. Наконец один из них махнул рукой, подавая знак. Таню и Ягуна легко подхватили, оторвали от пола и куда-то понесли. Порог, который казался им непреодолимым препятствием, де менты перешагнули с легкостью, едва заметив его. Ведь это была воля самого Дубодама.

–Ванька!– крикнула Таня в последний раз.– Ванька! Я тебя люблю!

Ей почудилось, что Ванька, ее Ванька, с усилием поднял голову и благодарно посмотрел на нее. В его взгляде тоже сквозила любовь – любовь, которая и позволила его личности не раствориться здесь, в Дубодаме, в стенах, выпивающих душу.

Дверь камеры захлопнулась. Со всех концов на них навалилась тьма, высасывающая тьма, в которой самое главное было сохранить свою сущность. Когда Таня и Ягун вновь обрели способность видеть и понимать, они стояли на небольшой, вымощенной камнем площади, защищенной стенами Дубодама. Здесь магия тюрьмы явно была слабее, чем внутри. Их поставили на ноги и хорошенько встряхнули, продолжая цепко держать за руки.

Проект является некоммерческим и не предназначен для получения прибыли или извлечения иной материальной выгоды. Все литературные персонажи, упомянутые на страницах сайта, принадлежат Дж.К. Роулинг, Scholastic Inc, редакции Bloomsbury, и AOL/Time Warner Inc.